Гурия МУРКЛИНСКАЯ Информационно-аналитическое агентство "Кавказ" 13.08.1999
В настоящее время на Северном Кавказе существуют два суфийских тариката - накшбандия
и кадирия. Они представляют собой разветвленную сеть вирдовых братств, которые,
в свою очередь, делятся на множество мюридских общин. Вирды являются довольно
устойчивыми образованиями, в которых проповедуется и пропагандируется сложившаяся
за многие годы традиционная религиозная практика. В современных условиях всякая
критика со стороны иных исламских течений некоторых ритуалов и вероучения в
целом вызывает у северокавказских сторонников и последователей тариката негативную
ответную реакцию.
РОЛЬ ТАРИКАТОВ В ПРОШЛОМ
Историческая ретроспектива роли и места тарикатов показывает, что на различных
этапах их влияние на население в Чечне использовалось, в основном, для решения
задач общественно- политического характера. Однако их позиции придавалось большое
значение и в военно- политической области, когда идеология кадирийского тариката
рассматривалась в качестве мощного мобилизующего фактора во время военных действий.
В вопросе соотношения исторических традиций в деятельности тарикатов произошли
некоторые процессы эволюционного характера. Это хорошо прослеживается, например,
в отношении идеологов, в особенности кадирийского тариката, в проблеме газавата
в период Кавказской войны и в современных условиях в Чечне.
Основу идеологии кавказского мюридизма, возникшего в ходе религиозно-политической
деятельности имамов Дагестана и Чечни Гази Мухаммада и Шамиля составило учение
накшбандия. После окончания кавказской войны верхушка накшбандийцев оказалась
в более привилегированном положении. Отказавшись от открытой борьбы с царизмом,
она стала приспосабливаться к новым условиям с целью приобретения определенных
материальных и политических выгод. Именно из накшбандийцев было сформировано
официальное духовенство, которое власти использовали против "зикристов" - сторонников
другого тариката, распространенного в Чечне, обвиняя последних в сектантстве
и нелояльности к царской власти. Естественно, что враждебные отношения между
"зикристами" и накшбандийцами способствовали расколу чеченского общества.
Существует мнение, что к первым относились в то время в основном жители горных
районов, а ко вторым - равнинные чеченцы, обладавшие земельными угодьями и более
втянутые в экономические отношения с Россией. Поэтому среди них было больше
зажиточных людей. Сформировавшееся накануне революции местное кулачество в основном
состояло из представителей бывшей верхушки накшбандия. Именно купцы стали опорой
царизма в Чечне.
В период установления советской власти на Кавказе преобладающая часть "зикристов",
к числу которых относились наиболее бедные социальные слои населения, заняли
сторону большевиков, вместе с которым они сражались с белогвардейцами Деникина.
В начале 20-х годов лидеры "зикристов" официально заявляют о своей поддержке
"народной власти", то есть большевиков. Конечно же, и среди накшбандийцев находились
сторонники Советов, но их было значительно меньше, чем "зикристов".
Благодаря сохранению организационных структур суфийских вирдовых братств, ислам
в форме тарикатов среди чеченцев и ингушей не только не потерял свои позиции,
но и укрепился. Суфийские братства фактически оказались хранителями обычаев,
традиций, а в целом и духовной культуры чеченского и ингушского народов. Востоковед
Н.Дьяков совершенно справедливо отметил: "Пожар драматизма истории выселения
и геноцида чеченцев, ингушей в конце Великой Отечественной войны продемонстрировал
живучесть тарикатских традиций. Именно вирды и их вожди стали важным фактором
национального сплочения и даже выживания народа".
Поскольку в Чечено-Ингушетии до начала 80-х годов XX века не было официально
действующих мечетей, многие стороны религиозной деятельности суфийских братств
носили полуподпольный характер. Это обстоятельство и послужило основанием для
того, чтобы западные исследователи (в частности, А. Беннигсен, Ш. Лемерсье-Колькеже
и др.), изучавшие суфизм в СССР, в том числе на Северном Кавказе, отнесли его
к так называемому "параллельному исламу". Против "параллельного ислама", а официальный
ислам в этот период практически не функционировал, велась целенаправленная и
наступательная идеологическая работа во всех учреждениях.
Как отмечает известный специалист по суфизму А.Д. Кныш, это был курс, направленный
на "искоренение религии и религиозной мистики, означающий вместе с тем искоренение
науки, которая ими занималась". Естественно, что от исследователей суфизма идеологические
структуры республики требовали разоблачать деятельность братств, показывать
их общественный вред, но атеистическая пропаганда не принесла ожидаемых результатов.
ДУДАЕВ В ПОИСКАХ НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ
С захватом Д. Дудаевым и его соратниками в августе-сентябре 1991 года власти
в Чечено- Ингушетии деятельность суфийских братств заметно оживилась. Д.Дудаев,
нуждаясь в политической поддержке со стороны народа, приблизил к себе мусульманское
духовенство, широко используя при этом национально-религиозные лозунги. На это
обстоятельство обратил внимание один из его бывших сподвижников Ю. Сосламбеков.
"Дудаев заявил, что он принадлежит к кадирийскому вирду Кунта-Хаджи, поэтому
поддержка со стороны влиятельного братства ему была обеспечена", - отмечал он.
Считается, что к вирдовому братству Вис-Хаджи принадлежит старший брат Д.Дудаева
Бекмирза. Таким образом, в этом случае Дудаев мог рассчитывать на поддержку
со стороны и висхаджинцев. Естественно, что поддержка "зикристов", как кунтахаджинцев,
так и висхаджинцев, оказалась не бескорыстной - многие из них при Дудаеве приобрели
баснословные богатства.
Таким образом, позиции "зикристов" в духовной и общественно-политической жизни
Чечни укрепились, в то время как последователи братства накшбандия, особенно
вирда шейха Дени Арсанова, оказались в оппозиции к дудаевской власти. Духовным
лидером оппозиции стал сын Дени Арсанова Ильяс Арсанов, широко известный в Чечне
и Ингушетии благодаря своему религиозному и общественному авторитету. В 1991
и 1993 годах при его участии в Грозном прошли антидудаевские митинги. Дудаевцы
организовали массированные нападки на братьев Арсановых (Ильяса и Бахауддина)
с целью дискредитации их в глазах общественности, обвинили в предательстве национальных
интересов Чечни. Противоборство между дудаевской властью, защищающими ее "зикристами",
и братьями Арсановыми, возглавившими оппозицию, достигло своей кульминации после
расстрела городского собрания в Грозном летом 1993 года.
В связи с начавшейся в Чечне 11 декабря 1994 года войной духовный лидер ее мусульман
М.- Х.Алсабеков призвал чеченский народ к газавату, назвав сопротивление чеченцев
российским войскам "справедливой и богоугодной войной". Однако через некоторое
время он опроверг собственное заявление, признав, что участие чеченцев в этой
войне не является газаватом. Дискуссия о газавате имела свое продолжение и после
его отъезда в Алма-Ату. В частности, последователи тариката накшбандия заявили,
что сопротивление чеченцев нельзя назвать газаватом.
В период с 1995 по август 1996 года исламскую общину Чечни возглавляли представители
тариката накшбандия.
Таким образом, в своей борьбе за власть Дудаев сделал ставку на "зикристов",
когда-то наиболее активно поддерживавших революцию и большевиков, затем больше
всего пострадавших от репрессий в период активной борьбы с религией. Но "зикристы",
так же как и последователи накшбандия, не могли создать идеологию молодого агрессивного
государства, поставившего целью не только собственный выход из состава России,
но и расширение своей территории за счет соседних народов и завоевание роли
сильного регионального лидера. Традиционные чеченские тарикаты оказались неспособными
создать базу для милитаристских и гегемонистских идей чеченского лидера.
Поэтому именно при режиме Д. Дудаева в Чечне в противовес традиционно пророссийскому
суфизму постепенно стало формироваться ранее неизвестное здесь религиозное движение,
условно называемое ваххабизмом. Следует отметить, что, несмотря на свое название,
это течение ни в Чечне, ни в Таджикистане, где в свое время также было зарегистрировано
появление ваххабитов, не имеет прямого отношения к религиозно-политическому
учению, возникшему в лоне суннизма в Саудовской Аравии. Будет правильнее сказать,
что доморощенные ваххабиты в Таджикистане и на Кавказе взяли за основу идею
очищения религии от всяческих языческих наслоений и поздних нововведений. В
принципе такое явление пережила практически каждая религия, в том числе и христианство.
И в Таджикистане, и в Чечне сторонники этого движения выступали за отказ от
местных доисламских обычаев, которыми обросла идеология и практика суфийских
братств (тарикатов).
ЭТАПЫ СОВРЕМЕННОЙ ИСЛАМИЗАЦИИ ЧЕЧНИ
Со времени покорения Северного Кавказа здесь одновременно существовало три формы
законодательства: государственное (Российской империи, а затем ее преемника
- СССР), исламское (шариат) и адат - право, основанное на традициях и обычаях.
Причем шариатская юриспруденция по многим положениям больше тяготела к российской,
нежели к адату. Примечательно, что, создав имамат, Шамиль предпринимал меры
по уничтожению правовой системы адата.
В советское время на Северном Кавказе доминировал государственный юридический
канон. На втором месте по влиянию на общественную жизнь безусловно стоял адат,
а не шариат. В сельской местности при всех важных вопросах учитывалось мнение
старейшин, а в Чечено-Ингушетии даже была создана специальная комиссия по примирению.
Специалисты высказывают мнение, что подобное мирное существование трех юридических
систем было возможно только при жесткой тоталитарной власти. В послеперестроечный
период федеральные власти столкнулись с серьезной проблемой, для определения
которой подходит термин Сэмюэля Хантингтона "конфликт цивилизаций". Очевидно,
что западноевропейские демократические институты, оказались малоэффективными
во многих регионах страны, в первую очередь на Северном Кавказе.
Очередной попыткой утверждения независимости и государственности Чечни стало
решение об объявлении Ичкерии в ноябре 1997 года Чеченской Исламской Республикой.
Кстати, к этому времени в мире насчитывалось всего пять государств, в названии
которых присутствовало слово "исламский". Дальнейшие шаги руководства Чечни
в этом направлении показали, что новое официальное название практически не прижилось.
До объявления данного решения построение исламского государства входило в число
предвыборных лозунгов претендентов на пост президента этой республики. По мнению
специалистов, это решение было принято без учета возможных последствий и правовой
оценки, так как вслед за этим шагом должно было последовать изменение конституции,
что могло не получить полного одобрения парламента республики.
Однако за начальную точку превращения Чечни в исламскую республику можно взять
дату 11 ноября 1996 года, когда парламент республики по инициативе исполняющего
обязанности президента З.Яндарбиева принял закон "О внесении изменений в Конституцию
ЧРИ". В соответствии с этим законом ст.4 Конституции наряду с гарантиями свободы
взглядов и убеждений объявляет ислам "государственной религией ЧРИ".
Несколько ранее, в сентябре 1996 года, "в целях создания необходимой основы
для углубленного изучения и постижения Ко-рана и Ислама" был издан указ президента
ЧРИ З.Яндарбиева "Об изучении арабского языка в общеобразовательной школе ЧРИ".
Этим указом в качестве обязательных дисциплин в практику школьного обучения
были введены такие дисциплины как "арабский язык" и "основы ислама".
Исламские реформы предполагались и в других сферах. Так, например, проблема
введения основ шариатского судопроизводства стала в особенности активно обсуждаться
после завершения военных действий. Вна-чале предполагалось, что шариатские и
светские суды будут существовать параллельно, причем на основе мусульманского
права планировалось рассматривать лишь дела по мелким кражам, хулиганству, имущественным
спорам, бракоразводным процессам и тому подобное. Высказывались офици-альные
точки зрения относительно того, что в случае, если в республике и со-стоится
полный переход на принципы шариатского судопроизводства, то про-цесс этот должен
проходить постепенно и на начальном этапе необходимо ввести практику совмещения
светских и религиозных правовых норм. Однако вскоре властями были предприняты
кардинальные меры по изменению правовой системы в республике. Указом президента
З.Яндарбиева был введен новый Уголовный кодекс ЧРИ, которым были отме-нены все
другие нормы Уголовного кодекса СССР и Российской Федерации, действовавшие на
территории республики. Следует обратить внимание на то, что пунктом 2 данного
указа военно-полевым судам ЧРИ предписывалось ввести его в действие с момента
подписания, в то время как на всей территории Чечни он вступил в действие с
момента подписания - 12 сентября 1996 года (п.1 указа).
В дальнейшем, признавая необходимость построения исламского государства, руководство
республики считало несвоевременным введение шариатских судов. Реформу правовой
системы планировалось проводить на основе российского Уголовного кодекса, из
которого следовало оставить нормы, соответствующие местным традициям, а в последующем
постепенно перейти к шариату.
Можно считать правовым нонсенсом, что шариатские суды в Ичкерии в течение длительного
периода времени функционируют лишь на основе указов президента. Соответствующих
законов, основанных на нормах шариата, практически не существует. Во всех сельских
и городских районах Грозного работают 26 региональных шариатских судов, в ведении
которых находятся уголовные и гражданские дела. Рассмотрение дел осуществляется
без участия прокуратуры и адвокатуры, однако, осужденный имеет право обратиться
с апелляцией в Верховный Шариатский Суд, решение которого является окончательным.
На процесс формирования основ шариатского законодательства наиболее активное
влияние, по крайней мере, на начальном этапе реформ правовой системы, оказали
правовое законодательство Судана, Иордании, Саудовской Аравии. В этом смысле
характерно, что Уголовный Кодекс Чечни, принятый в 1996 году, являлся практически
полной копией Уголовного Кодекса Судана, подготовленный специально для Чечни,
однако без учета существующей традиционной правовой практики.
Новый УК ЧРИ призван регулировать социально-правовые отношения внутри чеченского
общества исключительно на основе принципов шариата. За содеянное преступление,
согласно принципам нового уголовного законодательства, предполагаются следующие
меры наказания: штраф, тюремное заключение, ссылка, смертная казнь и др. Нормы
данного кодекса начали реализовываться до его принятия и опубликования.
Часть населения, отдельные религиозные деятели критически восприняли попытки
ввести в практику шариатские суды, радикально расходящиеся с местными обычаями,
традициями и национальной психологией чеченского народа. Следует отметить, что
чеченцы имели собственную традиционную форму регулирования социально-правовых
отношений - адат (обычное право). Считается, что именно эта форма была наиболее
адекватной образу жизни и поведения народа, чем искусственно навязываемые нормы
уголовного права, к тому же имеющие суданское происхождение.
Сторонниками введения шариатских норм чаще всего ссылки делались на факторы
морально- психологического воздействия новых законов на население республики.
При этом они также исходили из особенностей чеченского менталитета, с учетом
того, что "для чеченца публичное наказание является сильным моральным фактором.
Такая мера очень быстро и эффективно приводит к дисциплине, особенно в армии".
ДВЕ ВЕРСИИ ПОЯВЛЕНИЯ ВАХХАБИЗМА В ЧЕЧНЕ
По некоторым данным, в Чечне первые ваххабиты появились еще в 1990 году, то
есть до начала правления Д. Дудаева. Первым проповедником был Адам Дениев из
села Автуры, который организовал группу приверженцев ваххабизма. Сюда вошли
в основном "зикристы", семьи которых поддерживали в свое время А. Митаева. Таким
образом, А. Дениева, который в свое время возглавил Исламскую партию возрождения,
считают первым ваххабитом, ибо он уже в начале 90-х годов выступил против зикра,
мюридизма (то есть строгого повиновения шейху) и т.д.
По другой версии, которая, на наш взгляд, маловероятна, к первым носителям идеи
так называемого "ваххабизма" (в его чеченском варианте) относят арабов - моджахедов,
которые воевали в чеченском ополчении. Обнаружив отсутствие у чеченцев понимания
основных постулатов ислама в их традиционной форме (в том числе следование "пяти
рукнам", куда входят "шахада" - символ единобожия, пятикратная молитва, пост,
ежегодное отчисление средств в пользу бедных и хадж), а вместо них - не поощряемые
ортодоксальным исламом суфийские обряды, они стали наставлять чеченцев "на путь
истинный". Многие из тех, кто прислушивался к их словам, аргументировали это
тем, что если Чечня хочет войти в лоно мусульманских государств, то ей следует
отказаться от тарикатов в пользу ортодоксального ислама.
Оценивая указанные две версии появления ваххабитской идеологии в современной
Ичкерии, необходимо указать на то, что арабы-моджахеды пришли в Чечню практически
на готовое идеологическое поле, созданное чеченскими и дагестанскими ваххабитами
еще до начала войны в этой республике.
По свидетельству ряда источников, ваххабитам покровительствовали Д. Дудаев,
З. Яндарбиев, М. Удугов, бывший министр иностранных дел ЧРИ Ш. Юсеф. Последний
- внук накшбандийского шейха Юсупа-Хаджи Кошкельдинского, уроженец и гражданин
Иордании. Некоторые молодые чеченцы, направленные в свое время на обучение в
Пакистан, Египет, Саудовскую Аравию и другие мусульманские государства, также
оказались втянутыми в это движение. По возвращении в Чечню они стали ревностно
распространять ваххабитские идеи, подвергая при этом резкой критике идеологию
и практику зикризма.
Если в начале своей деятельности ваххабиты в Чечне в силу своей малочисленности
не были заметны, то с расширением своих рядов они приобрели известность и определенное
влияние на верующих, особенно на молодежь. Вовлекая ее в свой круг, ваххабиты
открыто выступили против последователей тарикатов.
МОВЛАДИ УДУГОВ КАК ТВОРЕЦ НОВОЙ ИДЕОЛОГИИ
Говоря об этапах становления государственной идеологии Чечни, нельзя обойти
и одного из наиболее ярких теоретиков и идеологов чеченской войны Мовлади Удугова.
Интересна сама его биография. По возрасту он относится к поколению младореформаторов
и, как и все они, прошел комсомольскую школу. В 1979 году Удугов сдал экзамены
на факультет журналистики МГУ, но не прошел по конкурсу, а до этого делал попытку
поступить в Институт Азии и Африки при МГУ, но получил тройку и не стал дальше
сдавать. Затем учился заочно в Чечено-Ингушском государственном университете,
закончив экономический факультет по специальности "бухучет в промышленности".
Журналистикой занимался со школы, был внештатным корреспондентом газеты "Комсомольское
племя". Был даже кандидатом в члены партии, но его не приняли. В период его
работы в "К П" освободилась должность редактора университетской газеты "Университет",
которую Удугов попытался занять, однако, не прошел испытания - единственный
номер, который ему доверили выпустить, оказался слишком "вольным" в идеологическом
плане. Впоследствии он какое-то время работал журналистом в районной газете.
М. Удугов долгое время находился в руководстве Ичкерии, где так же прошел сложную
школу от пресс-секретаря президента, до главного идеолога, практически единолично
не только генерировавшего современную чеченскую национальную идею, но и так
же единолично, с завидным прагматизмом используя всю мощь российских и зарубежных
СМИ, выполнявшего функции агитпропа.
Свой недавний выход из официального состава руководства республики Удугов объяснил
тем, что сегодняшняя внутри- и внешнеполитическая ситуация находится в таком
состоянии, когда быть в правительстве нецелесообразно. В то же время он продолжает
активно участвовать в полититических процессах, возглавляя Национальный центр
стратегических исследований и политических технологий. Вопрос о придании центру
статуса государственного находится в стадии обсуждения, но сам Удугов полагает,
что, не будучи членом правительства, можно иметь гораздо большее поле для маневра
и больше возможностей для укрепления чеченского государства.
Для создания новой цементирующей идеологии, которая бы превратила чеченское
общество в монолит, Удугов вначале обратился к сочетанию национальной и исламской
идей. К этому времени в послевоенной Чечне начало складываться молодежное движение
"Нохчи", открыто позаимствовавшее фашистскую символику и атрибутику, слегка
адаптировав их к исламско-чеченским реалиям.
Молодежь изучала труды фюрера и упивалась арийским происхождением, вместе с
тем, движение проповедовало идею превосходства чеченцев над остальными кавказскими
народами и потому историческую миссию чеченцев по утверждению своей гегемонии
во всем регионе. Но такая национальная идея была пригодна только для "внутреннего
потребления", поскольку у всех остальных кавказских народов, естественно, не
могла вызвать понимание и поддержку. Чтобы соединить эти две идеи между собой
и подчинить исламу была реанимирована в измененном виде идея Конфедерации народов
Кавказа, но на собственной чеченской почве, поскольку в прежней-общей КНК чеченцам
так и не удалось добиться безусловного лидерства. Образующим стержнем новой
конфедерации стала совершенно новая идеология-идея так называемой "исламской
нации".
Но тарикатские шейхи и устазы не только в Дагестане, на который, прежде всего,
были нацелены экспансионистские устремления чеченской военно-политической элиты,
но и в самой Чечне были не склонны отдавать лидерство не имеющему никакого отношения
к исламу Удугову и его "Нации ислама".
Формирование идеологии "исламской нации" продолжалось, но уже стало ясно, что
без уничтожения прежней идеологии и без опоры на более жесткий и радикальный
ислам она не сможет стать государственной идеологией даже для Чечни, а ведь
в ближайшие цели входил и Дагестан.
Дальнейшее развитие идеологии пошло сразу по двум направлениям: более тесное
смыкание с ваххабитами и создание параллельных структур власти и управления
для двух республик - это и так называемый "Конгресс народов Чечни и Дагестана"
- неважно, что из дагестанцев в него входит только одиозный Адалло Алиев - зато
о существовании "Конгресса" знает весь мир, а, главное, иностранные покровители
и спонсоры, с этого времени берущие Удугова под еще большую опеку. В Чечне же
создается и общее командование, и управление "объединенными вооруженными силами"
двух республик.
Это позволило Удугову, не принимавшего участия в военных действиях в период
войны, в дни наиболее острого противостояния с Масхадовым осенью-зимой прошлого
года, появиться перед объективами журналистов в любимой всеми в Чечне камуфляжной
форме.
Обретение мощных союзников в лице Хаттаба, Басаева, Радуева, располагающих собственными
армиями, с полной инфраструктурой штабов, включая разведку и контрразведку,
военные базы, причем, дислоцированные на территории Дагестана, разветвленную
частично законспирированную сеть диверсионно-террористических отрядов и групп,
так же на территории Дагестана, подвело, под идеологию Удугова реальную и сильную
материальную и даже некоторую правовую базу.
Это и мощные финансовые потоки из арабских стран - иначе на какие деньги в разоренной
войной Чечне, не имеющей собственной промышленности, содержать дорогие военные
структуры и тот же Центр стратегических исследований - в плане же юридическом
наличие в Чечне командования "едиными " вооруженными силами Чечни и Дагестана,
а главное "единого" парламента-"Конгресса", возглавляемого Шамилем Басаевым,
недавно переизбранным на должность "эмира", позволяют Удугову завершить полное
оформление идеологии будущего государства "Дейгиста" и даже от имени "Конгресса"
называть руководство Дагестана нелигитимным и марионеточным режимом.
С этих позиций он уже уверенно озвучивает выгодные сейчас, стремящемуся к полному
вытеснению России с Кавказа Западному альянсу мысли о том, что "ислам победил
в Чечне - победит и Дагестане", (под исламом же подразумевается победа, созданной
им параллельной государственной структуры и идеологии) а Россия, дескать, пытается
всячески мешать возрождению исламских государств. Вместо этого он советует ей,
чтобы не оказаться совсем вытесненной с Кавказа строить свои отношения с учетом
неизбежности этого возрождения. Конечно, здесь Удугов лукавит, и даже в самой
Чечне прекрасно понимают, что происходящее достаточно далеко от возрождения.
Вот, что пишет о происходящем доцент ЧГУ Ирисханов: "Хотя в Конституции ЧРИ
записано "светская демократическая республика" и все органы республики избраны,
назначены и называются, исходя из этого статуса, в СМИ чаще говорят, что у нас
исламское государство, чем "мы строим исламское государство", и никогда не услышишь,
что у нас демократическое. Кому выгодно столь свободное обращение со статусом,
при котором создается образ исламского государства в виде того, что из себя
представляет Ичкерия сегодня. Только врагам ислама. Они имеют возможность сказать:
"Вот смотрите, что творится в исламском государстве. Беспредел, который и не
снился". Поэтому Ирисханов считает, что Чечне нужно работать и дальше над созданием
собственной идеологии, то есть, как свидетельствует автор, идеология, навязываемая
Удуговым неприемлема как минимум для двух категорий чеченского общества: это
и традиционное духовенство, поддерживающее Масхадова, и интеллигенция, каковы
бы ни были конкретные политические пристрастия ее представителей. "Для идеологической
работы, - по мнению автора, - нужны высококвалифицированные специалисты, преподаватели
и ученые вузов и НИИ".
ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ РЕЛИГИОЗНОГО РАСКОЛА
Между ваххабитами и последователями суфизма в Чечне обозначились непреодолимые
разногласия, могущие в случае укрепления позиций ваххабизма серьезно изменить
религиозную и политическую обстановку в современной Чечне. Противостояние между
ваххабитами и последователями тарикатов на Кавказе неоднократно приобретало
откровенно враждебный характер. Есть основания полагать, что причина, способствующая
появлению ваххабизма в Чечне, состоит в той цели, которую дудаевцы пытались
реализовать: построение исламского государства, которое, естественно, нуждается
в единой идеологии. А в качестве таковой должен выступить, по замыслу некоторых
дудаевских идеологов, ваххабизм, ибо его победа возможна лишь при ликвидации
соперничающих с ним суфийских братств.
В чеченской республиканской газете "Импульс" была опубликована специальная статья,
посвященная ваххабизму, автор которой явно стремился дискредитировать чеченский
суфизм. "Распространение сектантства в нашей республике сделало мне понятным
движение ваххабизма, который утверждает, что верующий во всех делах должен опираться
на Коран и шариат", - пишет он. Заметим, что местные суфийские, вирдовые братства
не являются сектами в исламе.
Как усиление влияния ваххабитов в Чечне следует рассматривать указ бывшего главы
республики З. Яндарбиева о введении в действие Уголовного кодекса ЧРИ, преследующего
целью "укрепление основ государственной независимости и законности на принципах
шариата - Закона, данного великим Аллахом милостивым и милосердным, господином
миров".
Следует отметить, что УК Чечни, принятый в 1996 году, являлся слепой копией
с Уголовного Кодекса Судана. Составлявшие текст Уголовного Кодекса ЧРИ, вероятно,
использовали перевод, сделанный специально для Чечни. Новый УК ЧРИ призван регулировать
социально- правовые отношения внутри чеченского общества на основе принципов
шариата. За содеянное преступление, согласно УК ЧРИ, предполагаются следующие
меры наказания: штраф, тюремное заключение, ссылка, смертная казнь и др. Заметим,
что апробацию данный кодекс проходил до его принятия и опубликования.
Многие чеченцы и отдельные религиозные деятели стали с осуждением относиться
к шариатским судам, радикально расходящимся с обычаями, традициями и национальной
психологией чеченского народа. Следует отметить, что чеченцы имели собственную
традиционную форму регулирования социально-правовых отношений - адат (обычное
право). Эта форма была более адекватной образу жизни и поведения народа, чем
искусственно навязываемый чеченцам УК ЧРИ.
"Надо иметь в виду, что для чеченца публичное наказание является сильным моральным
фактором. Такая мера очень быстро и эффективно приводит к дисциплине, особенно
в армии" - таково пояснение прежнего министра иностранных дел Чечни Р. Чимаева.
Однако, несмотря на продолжающееся и даже усиливающееся противостояние в обществе
4 февраля 1999 года Аслан Масхадов своим президентским указом установил в Чечне
шариатский закон и объявил Чечню исламским государством. Многие аналитики склонны
считать это сильным ходом со стороны президента, о котором уже были склонны
говорить как об отработанном политическом материале.
Конечно, наивно полагать, что шариат можно ввести чисто декларативно, тем более,
что в современной Чечне столько же несовместимых друг с другом "шариатов" сколько
и лидеров, говорящих о необходимости его немедленного введения. Но этот шаг,
по их мнению, должен был идейно обезоружить оппозицию, обвинявшую Масхадова
в "излишней светскости и проросийскости", и укрепить президентскую власть, что
он и закрепил новым переподчинением себе силовых структур Чечни.
О том, что это не остановит оппозицию, решившую во что бы то ни стало убрать
Масхадова, можно судить по недавнему покушению на него в Чечне. Сам Масхадов
поспешил по заезженному стереотипу свалить все на российские спецслужбы, хотя
если более внимательно вдуматься в обмен репликами между официальным Грозным
и Москвой можно прийти к выводу, что и та и другая сторона прекрасно понимает,
о ком и о чем идет речь. Говоря о тех, кому в Москве нужно сорвать парламентские
выборы, на которых законным путем им никак не выиграть, Масхадов намекает на
отодвинутых от власти молодых и старых реформаторов и олигархов, бредящих правым
реваншем. Москва же, "отбивая мяч", говорит, что Масхадову хорошо известно,
кому в самой Чечне нужно устранение Масхадова. То есть официальный Грозный и
Москва фактически предъявляют публике две половинки одной правды. Если сложить
их, становится понятным, кому был нужен взрыв на оптовом рынке Владикавказа.
Не имея возможности напрямую обратиться за помощью к российским силовым структурам,
Масхадов почти прозрачно намекает на то, куда ведут нити заговоров - против
него в Чечне и против присутствия России на Кавказе - к почти открыто ориентированным
на Западный альянс российским политикам, тем же самым, кто спровоцировал войну
в Чечне и нажил на ней баснословные состояния, тем же, кто в угоду западным
компаниям разрушил и разорил отечественное производство и т.д., их лица и имена
хорошо знакомы и узнаваемы и именно их имеет в виду, оказавшийся фактически
заложником сложной политической игры стран НАТО, нацеленных на полное разрушение
России, сказал чеченский президент.
Кроме того, как стало известно в самой Чечне, международные сионистские центры
через Саудовскую Аравию координируют деятельность антиправительственных сил
в республике. Так заявил на сегодняшнем сходе чеченского народа президент Аслан
Масхадов. Он обвинил в нагнетании напряженности бывшего министра иностранных
дел Мовлади Удугова, силовую поддержку которому обеспечивает влиятельный полевой
командир Шамиль Басаев.
В этой ситуации Масхадов пока заинтересован в сохранении позиций России на Кавказе
- в одиночку ему не выстоять против оппозиции, но опираться на нее напрямую
он тоже не может. И, разумеется, конечной целью его политики тоже является разрушение
России, но такое, чтобы не погибнуть и самому под ее обломками.
СТРАТЕГИЯ УДУГОВА КАК ИДЕОЛОГА ОППОЗИЦИИ
Многие аналитики в том числе и на Западе склонны считать гибель в Чечне граждан
Великобритании и Новой Зеландии частью дьявольского плана противников президента
Масхадова по его дискредитации и устранению. Одним из главных авторов этого
плана считается Мовлади Удугов, которого еще называют "серым кардиналом Ичкерии".
Даже с учетом склонности прессы вообще, а российской особенно к гиперболизации
и даже некоторой демонизации некоторых своих "любимцев" и их роли в политике,
нельзя не согласиться с некоторой частью их оценки роли Удугова в развитии жесткого
межчеченского противостояния.
По общему мнению, Мовлади Удугов является самым способным и образованным из
нынешней чеченской элиты. Но в отличие от мнения некоторых аналитиков, считающих,
что до своей отставки Удугов был преданным и верным сторонником Масхадова, следует
подчеркнуть, что, как мы говорили выше, формирование удуговского варианта чеченской
идеологии не было делом одного дня, и с самого начала заложенные в ней основы
находились в непримиримом противоречии с позициями президента.
Удугов, как это свойственно ему, прагматично использовал возможности построения
практически новой государственной идеологии и иерархии и, каждая новая ступенька
в этом строительстве, была ступенькой его собственного восхождения. И на каждой
ступеньке он сталкивает с нее политиков, которых считает уже отработавшими и
ненужными для его нового восхождения. В настоящий момент его восхождение, так
же как и строительство государственной пирамиды, основанной на его идеологии,
затормозилось из-за того, что оппозиции не удается даже объединенными усилиями
сбросить стоящего на пути Масхадова.
Общностью интересов именно вплоть до достижения этой цели и скреплены союзнические
отношения политиков оппозиции: как только им совместными усилиями удастся столкнуть
Масхадова, Удугов "подружится" с кем-нибудь одним из числа теперешних членов
оппозиции, чтобы с его помощью вновь столкнуть между собой оставшихся. И так
до тех пор, пока он не выстроит свою пирамиду и не столкнет с нее всех или почти
всех, потому что "серым кардиналам" в истории редко удавалось стать первыми
лицами, скорее, он поневоле может расчистить дорогу кому-то другому.
В настоящее время можно считать сложившимся его союз против Масхадова с Шамилем
Басаевым, Хаттабом, Зелимханом Яндарбиевым и Салманом Радуевым. Известно, что
похищения людей (в том числе и чеченцев) постоянные нападения на соседние республики
якобы "неконтролируемых" бандформирований и убийства российских военных и милиционеров
организовываются оппонентами Масхадова и должны способствовать ускорению в общественном
сознании мнения о неспособности нынешних официальных властей и лично Президента
навести порядок в республике, побороть бандитизм, решить социально- экономические
проблемы и консолидировать общество. Расправа над иностранными гражданами подвела
своеобразную черту под мифом о "стабильности и прогрессе" в Чечне, руководимой
Асланом Масхадовым, перечеркнула все его усилия по установлению отношений с
иностранными государствами и вхождению в мировое сообщество. Тем временем Мовлади
Удугов и его единомышленники предпринимают собственные действия на международной
арене. Так, несмотря на заявления Удугова об отсутствии у его единомышленников
политических внешних контактов, представитель МИД Ичкерии Абдул Вахиб Ибрагим,
настроенный проудуговски, во время поездки в Кандагар (Афганистан) обсуждал
возможность переезда на территорию Чечни саудовского миллионера-террориста Осамы
бен Ладена. Кроме того, в настоящее время активно прорабатывается вопрос выезда
чеченской делегации в Султанат Бруней для ведения переговоров о получении финансовой
помощи. В связи с этими двумя фактами в прессе неоднократно всплывало имя Н.
Хачилаева. Последний ранее также искал сближения с султаном Брунея. Данная параллель
не лишена основания в связи с тем, что в конце ноября 1998 года Н. Хачилаев
участвовал во встрече лидеров оппозиционных, экстремистcких сил в с. Бороздиновская
Щелковского района Чечни.
Другой союзник М. Удугова - Хаттаб, названный брат Басаева, остается одним из
самых активных международных террористов и одной из самых сильных фигур кавказской
теневой политики. С его именем связаны наиболее жестокие террористические акты
на Кавказе. Боевой опыт он получил в афганскую войну, а в Чечне принимал самое
активное участие в военных действиях против федеральных сил. Но основная роль
Хаттаба в Чечне и Дагестане - это распространение ваххабизма и подготовка большого
количества террористов-диверсантов, акции которых уже стоили жизни большому
количеству людей, в том числе и мирных граждан. О том, что Хаттаб не собирается,
несмотря на неднократные решения и постановления официального Грозного, покидать
Чечню, свидетельствует и тот факт, что и он сам и многие из его моджахедов женились
на дагестанках и чеченках, тем самым связав ваххабитов Чечни и Дагестана между
собой не только идейными и боевыми, но и кровными родственными узами.
Отряды, подчиненные Хаттабу и командование дагестанских ваххабитов размещается
в основном в районах контролируемых Басаевым и Радуевым. Хаттаб не любит общаться
с прессой, публичных заявлений его известно немного, но тем не менее известно,
что именно он является наиболее последовательным сторонником объединения всего
Северного Кавказа в единое государство или Конфедерацию, объединительной идеологией
его должен стать ваххабизм и удуговская идея "исламской нации".
КТО И ПОЧЕМУ ФИНАНСИРУЕТ ВАХХАБИТОВ
Жесткое противостояние и угроза жизни вынудили Масхадова в конце 1998 года выступить
на митингах своих сторонников с разоблачениями деятельности оппозиции и тех,
кто стоит за ее спиной, отойдя от заезженнного как старая пластинка стереотипа,
согласно которому все плохое, что происходит на Кавказе и в Чечне толкуется
как работа российских спецслужб, президент впервые начал называть вещи своими
именами. Он сказал, что за планами оппозиции по захвату власти в Чечне и затем
захвату власти и присоединению к Чечне соседнего Дагестана стоят определенные
заинтересованные силы в арабских странах и в конечном счете НАТО, пытающееся
чужими руками спровоцировать затяжную войну на Кавказе, которая бы позволила
под видом миротворческих сил закрепить свое присутствие на этом стратегически
важном плацдарме. Именно эти внешние силы щедро подпитывают ваххабитов Дагестана
и Чечни, выполняющих их политические заказы на Кавказе.
Особенно хорошо подпитывается в финансовом отношении вся военная структура,
созданная Хаттабом на территориях Дагестана и Чечни. По некоторым данным представители
Радуева так же в составе делегации Объединенного партийного центра (ОПЦ, лидер
Д Умарпашаев) выезжали в Урус-Мартан, где встречались с шейхом Абу-Омаром, эмиссаром-ваххабитом
из Саудовской Аравии, прибывшим в Чечню и Дагестан с инспекторской проверкой
правильности распределения денежных средств, поступающих из-за рубежа для поддержки
ваххабитского движения.
Вирдовые братства Чечни, традиционно воздействуя на духовную и политическую
жизнь чеченцев, в разные периоды использовались в национальных политических
движениях, как против российской политики, так и в ее поддержку.
Делегаты от Радуева в обмен на финансовую помощь гарантировали, что в случае
победы оппозиции, ваххабизму будет придан статус государственного направления
в религии и идеологии.
Таким образом, уже есть все основания для того, чтобы говорить о том, что деятельность
ваххабизма, этого нового для Чечни религиозного течения, финансово и политически
поддерживаемого религиозно-политическими кругами некоторых мусульманских стран,
а также поддерживаемая негласно в своих интересах западным альянсом, способствовала
порождению в чеченском обществе непреодолимых противоречий с представителями
традиционного суфизма и стала важным инструментом в борьбе за власть. Конечной
же целью этих сил является полный отрыв Кавказа от России.
ОСОБЕННОСТИ ШАРИАТСКОЙ СУДЕБНОЙ СИСТЕМЫ
Сегодня для многих граждан России шариатские органы, составляющие основу судебной
системы Ичкерии остаются совершенно неизвестными, а вот для жителей Чечни они
уже давно стали делом привычным и будничным. Активный процесс поиска форм государственого
устройства идет на фоне постоянных заявлений о приверженности идее построения
исламского государства.
После того, как закончилась война, сообщает региональная газета, в республике,
среди прочих вопросов обсуждалась и проблема новых судов. Многие полагали, что
в ЧРИ будут сосуществовать параллельно шариатские и светские суды, причем, первые,
по мысли дискутирующих, должны были заниматься только мелкими кражами, хулиганством,,
имущественными спорами и тому подобное. Для общества было полной неожиданностью,
когда тогдашний президент З.Яндарбиев своим указом прекратил действие светских
судов, полностью перейдя на шариатскую систему судопроизводства. Причем утверждают,
что при создании УК ЧРИ за основу брался аналогичный, действующий в одной из
африканских стран - называется Судан. Местные законодатели не спешат вносить
соответствующие поправки в действующую Конституцию и формально - на бумаге еще
остаются в силе старые советские суды.
В настоящее время в Чечне завершается первый этап работы Госкомиссии по разработке
шариатской Конституции. По словам Ахмеда Закаева, к разработке проекта нового
Основного Закона привлечены известные в республике ученые-богословы, полевые
командиры, политики, депутаты парламента ЧРИ. Модель, разработанная Госкомиссией,
основывается на Конституциях Ирана и Пакистана. После внесения изменений и дополнений,
проект новой Конституции вынесен на суд депутатов парламента ЧРИ.
Всего в сельских и городских районах Чечни работают 26 региональных шариатских
судов, в ведении которых находятся уголовные и гражданские дела. От светских
они отличаются коренным образом не только тем, что действуют на основе религиозных
законов. Здесь в судопроизводстве отсутствует принцип состязательности - на
заседание не допускаются работники прокуратуры и адвокаты. Рассмотрение дел
осуществляется судьями единолично: правда, право оспорить решение в Верховном
Шариатском суде, решение которого уже является обязательным.
Быстрая ликвидация прежней судебной системы и создание новой потребовало главного
- квалифицированных кадров, которых Ичкерии остро не хватает. Есть там, конечно,
люди, обучавшиеся в медресе стран ближнего зарубежья, а так же Сирии, Турции,
но таких очень мало. Возможно, недостатком знаний, умения и опыта объясняются
некоторые казусы и отступления от норм действующего уголовного кодекса. Несмотря
на широко декларируемый переход на шариатские нормы, в Чечне параллельно идет
поиск новых более эффективных на данном этапе форм правления.
Вот, что писала о ситуации в Чечне в канун двухлетнего юбилея избрания Аслана
Масхадова президентом газета "Известия" (28. 01. 1999 г.). В селе Старые Атаги
прошло экстренное совещание оппозиционеров, на котором впервые был продемонстрирован
столь широкий "ассортимент" видных военно-политических персонажей, что стало
возможным преподнести Масхадову своеобразный подарок - проект нового государственного
устройства Чечни.
Перед тем, как руководитель Центра стратегических исследований, экс-министр
иностранных дел Мовлади Удугов озвучил этот проект, неизвестные лица атаковали
здание контролируемого им телевидения "Кавказ", но охрана отбилась. Вечером
того же дня в Атагах последовательные оппозиционеры: экс-президент З. Яндарбиев,
вице-президент Ваха Арсанов, генералы Шамиль Басаев и Хункарпаша Исрапилов,
руководитель отряда "Джамаат" Арби Бараев встретились с не демонстрировавшим
до сих пор своей оппозиционности генералом Русланом Гелаевым и ранее считавшимся
сторонниками Масхадова вице-премьерами Ахмедом Закаевым и Казбеком Махашевым.
Именно на этом совещании в присутствии еще десятка полевых командиров были сформулированы
"предложения президенту по выводу страны из кризиса".
В соответствии с предложенной Мовлади Удуговым "конституционной реформой", предполагалось,
что будет "сохранен президент", но сама государственная власть будет реформирована.
Так, предлагалось создать некий государственный совет, в который были бы кооптированы
в качестве сенаторов лидеры чеченских тухумов и тейпов, Масхадову предлагалась
в нем роль "пожизненного председателя". Функции президента были бы сведены к
чисто декоративно-представительским, а фактически уже действующая феодальная
система управления была бы легализована.
Наверное, в свете последнего покушения на президента, уже можно сделать вывод
о том, что мирные пути отрешения Масхадова от власти оппозицией исчерпаны. После
покушения на муфтия Чечни - это самая крупная попытка окончательного вытеснения
из политики представителей тейпов и тухкумов, поддерживающих традиционный ислам.
Анализируя сложившуюся в Чечне ситуацию, многие российские аналитики склонны
представить дело так, что Москва совершила ошибку, сделав ставку на поддержку
Масхадова. Явно следуя в фарватере навязываемых Удуговым представлений, они
настаивают на том, что ставку надо было делать на Ш.Басаева, которого по случаю
даже обзывают "Франкенштейном Лубянки" или даже на самого Удугова, упирая на
продажность последнего. А все происходящее в Чечне сводится к обычному торгу
и делается вывод, что Москве не хватает только денег, поворотливости и хорошего
нюха, чтобы купить именно того политика, на которого стоит ставить.
Однако, нисколько не преуменьшая степени продажности современных чеченских политиков,
как впрочем, и еще большую продажность российских, не стоит в данном случае
настолько утрировать происходящее, сводя все к навязываемым самим же Удуговым
схемам.
Во-первых, история всех постсоветских государственных образований, как признанных,
так и непризнанных, говорит о том, что, "старые кадры" в политике легче убить,
чем отрешить от власти, так что списывать Масхадова - явно рановато, хотя следует
признать ситуацию, в которой он сейчас находится крайне тяжелой.
Во-вторых, не стоит преувеличивать и его надежность и "пророссийскость" - это
тоже миф, созданный его противниками. Как и Удугов, Масхадов, всего лишь прагматично
использует любую возможность в борьбе за полный контроль над республикой. Но
во внутренней политике можно сказать, что и Масхадов и Удугов движутся в одном
направлении - по пути все большей исламизации всех сторон общественной жизни
республики и радикализации ислама. Если говорить о внешней ориентации, то Масхадов
делал ставку на поддержку "старой доброй Англии" и Маргарет Тэтчер. Именно по
этому союзу и ударила оппозиция, обезглавив граждан Великобритании и Новой Зеландии.
Так что можно говорить, что государствам, стоящим за спиной у оппозиции, ориентированным
через Турцию, Саудовскую Аравию и Пакистан на США, удалось обойти в первом заезде
"старую леди". Говорить же о том на ту ли лошадь поставила в данном случае Россия,
скорее, преждевременно. Тем более, что своих "лошадей" среди чеченских политиков
у России нет
.
СИЛЫ И СРЕДСТВА, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ МАСХАДОВЫМ
В связи с дестабилизацией ситуации в республике парламент ЧРИ обнародовал Заявление
"О незаконности действий президента ЧРИ и его вооруженной оппозиции". По мнению
депутатов, глава государства и лидеры оппозиции в равной мере "способствуют
ослаблению позиций чеченского государства, пока еще не признанного международным
сообществом..."
Всю ответственность за возможные последствия парламент ЧРИ возлагает на президента
и его вооруженную оппозицию и призывает их "отказаться от порочной практики
нарушения законодательства, что приведет к сползанию к авторитарному режиму
и установлению диктатуры", говорится в заявлении. ("Грозненский рабочий")
Отношения Масхадова с парламентом всегда были непростыми. Вот как писала об
этом "Независимая газета" (27. 01. 99). Если Россия не отстоит свои интересы
на Кавказе, никакие реформы ей не помогут. После правления Дудаева и почти двухлетней
войны с федеральными войсками 27 января 1997 г. в результате действительно всенародных
выборов президентом Ичкерии стал Аслан Масхадов. Еще год назад речь велась о
том, что главной заслугой Масхадова стало сохранение мира на Кавказе и что он,
преодолевая сопротивление своих оппонентов, пытается добиться выполнения всех
своих решений и контролирования всех политических сил в республике. Тогда чеченский
лидер еще не представлялся таким одиноким и беспомощным, как сейчас, ему противостоял
парламент, отказывавшийся утверждать состав правительства, зато его нынешний
самый заклятый оппонент Шамиль Басаев был правой рукой президента и формировал
кабинет министров. Принимая нелегкое решение о выдвижении своей кандидатуры
на пост президента в январе 1997 г., Аслан Масхадов одним из основных соображений,
побудивших его согласиться на это, называл то, что новый лидер Чечни обязательно
должен быть представителем сил сопротивления, чтобы суметь удержать под контролем
и приспособить к мирной жизни тысячи принимавших участие в войне боевиков. Спустя
два года можно сказать, что как раз это президенту и не удалось, а значительная
часть его бывших подопечных сейчас представляет наибольшую угрозу официальной
грозненской власти.
Последнее обострение противостояния власти и оппозиции было спровоцировано указом
президента "О частичной мобилизации на военную службу бывших участников войны
и народных ополченцев" подписанным в конце прошлого года. Это была попытка Масхадова
при помощи всеобщей мобилизации своих сторонников взять под контроль ситуацию
в республике. Прекрасно понимая, что ключевой хоть и теневой фигурой оппозиции
является иорданский террорист Хаттаб, Масхадов вновь издает указ о его выдворении
из страны. Именно вокруг заявления о его выдворении, а не вокруг борьбы с преступностью,
как объявлено, разворачивается основная борьба.
Масхадов не может не понимать, что пока на территории Чечни находятся базы террористов,
совершающие диверсии в российских городах, поддержка Россией его правительства
будет ограничиваться декларациями. В то же время, совершенное оппозицией убийство
иностранцев, лишило его друзей на Западе возможности открыто помогать Чечне.
Таким образом, фигура Хаттаба приобрела своеобразную знаковость, если Масхадову
удастся добиться его изгнания и подчинения или уничтожения созданных им баз,
президент Чечни сможет вернуть себе расположение Запада, как лидер, контролирующий
ситуацию в своей стране, а значит, и возобновить поддержку через открытые международные
финансовые каналы. Если нет, все финансовые потоки как легальные, так и нелегальные
будут со временем переориентированы на итак хорошо финансируемую оппозицию.
Великобритания, пытавшаяся стать лидером в диалоге с Чечней будет оттеснена
США и их исламскими сателлитами.
Издав указ о мобилизации резервистов и изгнании Хаттаба, Масхадов сделал свою
ставку. Что же ему удалось выставить? Понимая серьезность предпринимаемого шага,
президент поручил озвучить его пользующемуся определенным авторитетом Юсупу
Сосламбекову, специальному представителю ЧР по внешнеполитическим вопросам в
ранге вице-премьера и одновременно президента Конфедерации народов Кавказа.
Не трудно было предвидеть, что в поддержку Хаттаба выступят вооруженные формирования
С.Радуева, Ш.Басаева и А.Бараева. Силы и средства этих полевых командиров известны.
Достаточно вспомнить, что 15 июля 1998 года численность сторонников А.Бараева,
напавших на батальон национальной гвардии, составляла около 1000 человек.
Стараясь собрать в единый кулак подконтрольные силы, Масхадов проводит 12 декабря
на военной базе в Ханкале строевой смотр, на котором весь личный состав силовых
структур республики принес клятву на верность конституции и президенту Чечни.
Выступая перед собравшимися, министр шариатской безопасности республики сказал,
что "настал час, когда каждый чеченец должен встать на защиту законной власти".
Он призвал "навести порядок в республике".
Вслед за указом президента о частичной мобилизации в Ханкалу стали прибывать
резервисты. Готовность и организованность, с которой резервисты целыми войсковыми
частями и подразделениями выступили на защиту своего президента, всерьез напугала
оппозицию. Сделанные ее представителями заявления можно свести к тому, что Масхадов
нарочно нагнетает обстановку, когда все разногласия могут быть разрешены мирным
путем. По их словам, Масхадов, чтобы избежать кровопролития должен добровольно
уйти в отставку, иначе именно на него ляжет ответственность за последствия возможного
вооруженного столкновения.
Интересно, что в самый драматический момент противостояния парламент фактически
вынужден был поддержать решение президента о мобилизации, возможно, у депутатов
сработал инстинкт самосохранения. Инициатором принятия этого решения был один
из самых авторитетных членов парламента Резвон Ларсанов - человек, выполнявший
посреднические функции в ходе предварительных переговоров между Масхадовым и
Лебедем. За это решение проголосовали 39 депутатов при двух против. Масхадов
успел сформировать три полка и девять батальонов. Широко объявленная борьба
против бандформирований закончилась ничем. Проявленная президентом нерешительность,
неспособность на волевое решение, необходимое Чечне для выхода из тупиковой
ситуации, оттолкнула от него людей и, возможно, противники насаждения в республике
суданского или саудовского варианта исламского государственного устройства,
будут одновременно пытаться выдвинуть из своей среды какого-нибудь нового лидера.
Между тем готовность сторонников Масхадова в случае необходимости начать гражданскую
войну, очевидно, окончательно утвердила оппозицию в решении устранить президента
физически, что и привело к еще одному покушению на его жизнь. Ситуация в Чечне
в настоящий момент по шахматной аналогии может быть охарактеризована как патовая.
ОДИН ПРЕЗИДЕНТ, ДВЕ ШУРЫ И ПЯТЬ "ИМАМОВ"
Как показывают последние события, кривая роста общественно-политической ситуации
в Чечне стремительно растет вверх. Дерзкое похищение представителя МВД России
в Чечне генерал- майора Геннадия Шпигуна в правительственных кругах рассматривается
как одно из звеньев этой цепи, которая тяжелым грузом ложится на плечи чеченского
народа. В связи с этим выражается твердая уверенность в том, что к похищению
Геннадия Шпигуна причастны ваххабиты или же последователи этого религиозного
направления, которые уже давно находятся в оппозиции к президенту ЧРИ А.Масхадову.
Как было показано выше, противостояние началось давно. Сторонники ваххабизма
оказывали на власть сильное давление и Аслан Масхадов, чтобы избежать явного
противостояния, вынужден был сдавать одну позицию за другой. Одной из таких
уступок и было издание 3 февраля указа о введении на территорию ЧРИ полного
шариатского правления. В связи с этим было намечено введение поста еще одного
вице-премьера десятого по счету - по исламской идеологии. На эту должность планировалось
назначить полевого командира Руслана Гелаева, который ранее был обделен при
распределении правительственных кресел.
После этой довольно значительной победы члены оппозиции, они же и рьяные последователи
ваххабизма в Чечне (по крайней мере, такими они представляются на текущий момент)
- это Шамиль Басаев, Мовлади Удугов, Зелимхан Яндарбиев, Ваха Арсанов и Руслан
Гелаев, - усилили свое давление на Аслана Масхадова. Очередной уступной последнего
был подписанный президентом Ичкерии указ о приостановлении законотворческой
деятельности парламента ЧРИ. За ним оставались лишь функция мифического контроля.
Чьи действия предполагалось контролировать парламентариям - в этом документе
не указывалось, зато следующим пунктом поручалось одному из вице-премьеров Турпалу
Атгериеву "разработать шариатскую Конституцию Чеченской республики Ичкерия",
что повергло вице-премьера, курирующего силовые структуры в уныние. По словам
некоторых чеченских наблюдателей, "Турпал не знал, с какой стороны подходить
к шариатской Конституции".
После издания и оглашения этих указов, расстановка сил, и без того довольно
зыбкая, стала стремительно меняться не в пользу Масхадова. До появления данных
документов у Аслана Масхадова были сторонники в лице Командующего национальной
гвардией ЧРИ дивизионного генерала Магомеда Хамбиева, вице-премьера по силовому
блоку Турпала Атгериева, руководителя администрации президента - кабинета министров
(с недавних пор произошло слияние этих двух правительственных структур) Апти
Баталов и председатель парламента, бригадного генерала Руслана Алихаджиева.
Однако после того как деятельность парламента была сведена к "контролирующим
функциям", выступивший по местному ТВ Р.Алихаджиев в присущей ему сдержанной
манере высказал недовольство последними распоряжениями А.Масхадова. "Если президент
избран народом, то и нас избирал чеченский народ и распускать или же ограничивать
действия парламента могут только избиратели", - заявил о своем несогласии с
"неконституционными" указами президента ЧРИ Р.Алихаджиев.
Еще до появления вышеназванных указов, Масхадов, пытаясь найти компромисс с
оппозицией, издал указ "О создании шуры при президенте, в состав которой были
как члены оппозиции, так и сторонники Масхадова. Но инициативу перехватила "великолепная
пятерка" и стала диктовать свои условия: "Шура не может быть при президенте,
это должна быть Мехк-Шура (т.е. народная шура)". Не дожидаясь согласия на то
Масхадова, они провозгласили Мехк-Шура, куда были введены только ваххабиты.
Таким образом, в данный момент в Ичкерии действуют две шуры одновременно, обе
наперегонки принимают решения, которые пока что никто не собирается выполнять.
Тем временем, расшатав до основания кресло Масхадова, добившись от него весьма
существенных уступок, оппозиция время от времени выпускает когти, демонстрируя
президенту Масхадову и его окружению, свою силу. Одна из последних "устрашающих"
операций - временный захват поселка Черноречье. Вошедшие туда вооруженные до
зубов группировки ваххабитов заходили в дома, магазины, правительственные учреждения,
устроили проверку документов. Тех, у кого были удостоверения за подписью руководителей
правительственных структур, подвергали допросам и унижению. Цель подобных акций
ясна всем. Ее огласил однажды и Шамиль Басаев: "Пока Масхадов не уйдет - мы
не успокоимся. Нам не нужен президент".
Действительно, считают аналитики, если в Чечне введено шариатское правление,
президент "не вписывается" в это государственное образование. Значит, во главе
государства должен стоять имам. А на эту должность претендуют все члены "великолепной
пятерки" - Шамиль Басаев, Мовлади Удугов, Зелимхан Яндарбиев, Ваха Арсанов и
Руслаг Гелаев. За каждым из них - сотни хорошо вооруженных и обученных боевиков.
Каждый из пяти видит себя имамом и добровольно никто из них от борьбы за право
быть имамом не откажется. Их главная задача - убрать со своего пути президента
Масхадова. Любыми путями. Вплоть до похищения высокопоставленных российских
военных, дабы показать несостоятельность нынешней власти и взорвать и без этого
неспокойную ситуацию в Чечне.
РОССИЙСКИЕ АНАЛИТИКИ О СИТУАЦИИ В ЧЕЧНЕ
Ни один серьезный анализ ситуации на Северном Кавказе не обходится в последнее
время без оценки роли в ее дестабилизации стран Западного альянса и их исламских
сателлитов, главными из которых являются Саудовская Аравия и Турция. Можно по-разному
объяснять мотивы западных стратегов в том числе и грозящим Америке глобальным
кризисом и ее стремлением в максимальной степени контролировать мировые энергоресурсы,
но нельзя не заметить, что в Чечне действительно оседает крупный иностранный
капитал. Ведь не из федерального же бюджета финансируется распространение на
всем Северном Кавказе так называемого ваххабизма (можно как угодно называть
это течение, ясно только, что оно не является традиционным для этого региона)
или создание пресловутых учебных центров боевиков. А ведь содержание каждого
из таких "курсантов" стоит достаточно дорого с учетом того, что каждый дееспособный
чеченец содержит несколько членов своей семьи. Главным смыслом происходящих
в Чечне процессов, особенно в свете того, что США на официальном уровне объявляет
Кавказ зоной своих интересов, большинство наблюдателей называет отторжение этого
региона от России, в том числе и с использованием абсолютно неприемлемых для
страны факторов, будь то ваххабизм или прокладка каспийского нефтепровода через
другие государства.
С момента объявления Чечней независимости Запад использует ее для ослабления
позиций России. Но и для самой Чечни происходящее не проходит даром: семилетняя
независимость обернулась войной, разрушением и тотальным обнищанием населения.
В оставленной на произвол судьбы республике, по мнению самих чеченцев, процессы
разложения - проституция, наркомания, воровство стали обыденным явлением, а
за навязываемыми исламскими догмами - шариатом, шурой - четко прослеживаются
интересы экстремистских группировок. Поэтому из Чечни уезжают все, кто в состоянии
это сделать, а работающие во всех российских регионах чеченцы поддерживают своих
оставшихся на родине родственников. Угроза деградации нации прослеживается и
в полном отсутствии нормального образования в республике.
Хотя время от времени Масхадов вынужденно совершает волевые поступки, на какое-то
время усиливающие его позиции, в общем, его оппоненты обходят его и усиливаются
уже хотя бы потому, что демонстрируют народу большую способность к действию,
к жесткости и даже жестокости, что учитывая и природный и послевоенный чеченский
менталитет производит большее впечатление на народ, чем нерешительность и способность
к компромиссу, а главное непоследовательность президента.
Утеря Асланом Масхадовым контроля над ситуацией привела к тому, что даже бывшие
его активные сторонники призывают президента, пока это в его силах, провести
новые выборы и дать возможность народу выдвинуть национального лидера. При этом
и сам Масхадов, может быть еще имеет шанс стать таким лидером, при условии,
что он научится навязывать свою волю и заставит исполнять собственные решения.
Хотя, по мнению российских аналитиков, Масхадову, пришедшему к власти после
войны сложнее реализовывать президентскую власть, чем это мог делать Джохар
Дудаев, ставший лидером на романтической волне обретения независимости. Но нынешний
президент не использует и имеющиеся у него возможности.
В конце прошлого года, когда у обочины дороги были найдены головы убитых иностранцев,
ему удалось созвать многотысячный митинг в Грозном, который заметно отличался
от сборища нескольких десятков горлопанов, собтраемых Басаевым и Радуевым. Собравшиеся
выразили готовность навести порядок в Урус-Мартане силой. Но Масхадов отказался
предпринимать решительные действия и призвал к "мирному походу", результатом
чего стало обострение ситуации в этом райцентре в самом начале наступившего
года. Обстановка в этих районах и посей день остается напряженной.
Вторым итогом нерешительности Масхадова стало создание оппозицией параллельной
"шуры". Между тем, в Чечне исторически никогда не было шариатского правления
или шуры, все вопросы решались Мехккелом - советом нации, куда входили старейшины
и лидеры девяти чеченских тухкумов, каждый из которых объединяет многочисленные
тейпы. Шариатские судьи - это достаточно молодые люди, получившие образование
(другими словами, особое видение толкования основ Корана) в арабских странах.
Против такой "арабизации" Чечни выступают и официальные власти Грозного, муфтият
и старейшины, которые считают подрыв национальных традиций и навязывание чуждых
идей серьезным дестабилизирующим фактором.
С другой стороны, когда речь идет о формировании основ государственного устройства,
нельзя не учитывать и то, что национальные традиции чеченцев не могут быть полностью
уничтожены, поскольку никакие посторонние силы не способны разрушить кровные
связи. В этом плане навести порядок в Чечне достаточно сложно. Любой лидер должен
будет привлечь на свою сторону межтейповые связи, по разрушению которых сейчас
предпринимаются активные попытки. Как раз укрепление этих связей, по мнению
некоторых аналитиков, способно противостоять мощным финансовым потокам в Чечне,
где деньги сейчас решают все. Пока же система межтейповых связей разрушается
экстремистскими группировками, действующими под флагом "чистого ислама" - ваххабизма,
который стал самостоятельной политической силой, способной влиять на ситуацию
не только в Чечне, но и во всем регионе. Ваххабизм как антагонизм традиционному
религиозному укладу, навязываемый извне, несет в себе беспрекословное, рабское
подчинение, отрицание инакомыслия, отказ от получения светского образования.
Еще одним козырем Масхадова можно считать то, что среди чеченской элиты распространено
мнение о том, что лидеры вооруженного сопротивления федеральным войскам не могут
стать настоящими государственными деятелями. Ни Яндарбиев, ни Басаев, ни Радуев,
ни Удугов с их крайностями, простирающимися от войны с Россией до полной исламизации
Чечни, не приведут к построению нормальной государственности. Наиболее независимой
(по крайней мере, от арабских денег) фигурой остается Аслан Масхадов. Все его
оппоненты, отрабатывая определенные авансы, просто не дадут друг другу сделать
самостоятельные шаги. Фактически, по мнению самих чеченцев, власть в республике
получили случайные люди, не имеющие отношения к национальной элите и интеллигенции.
